Автор книг сегодняшней подборки – Вадим Юрьевич Степанцов (родился 9 сентября 1960) — поэт и музыкант, фронтмен групп “Бах!Компот”, “Бедлам-Капелла” и “Masta Don’t (Мастодонт)”, а также автор текстов песен для групп “Браво”, “На-на” и “Тату”. Окончил литературный институт имени А. М. Горького (семинар Льва Ошанина). Член Союза российских писателей с 1991 года. Создатель и Великий Магистр “Ордена Куртуазных Маньеристов”. Недавно мы публиковали интервью с ним (см. тут – http://rockvkadre.ru/intervyu-s-vadimom-stepancovym-gruppa-baxkompot/ ), а сегодня представляем небольшой обзор четырёх его книг. Они написаны в разное время, но, тем не менее, их можно найти в магазинах, в том числе в сети Internet.
Вадим Степанцов – Мутанты Купидона, Зебра-Е,2004
Вадим Степанцов – непревзойденный мастер эпатажа, вдохнувший в одряхлевшую традиционную поэтику дух и кровь сегодняшнего времени. В его стихах изысканность формы удивительным образом сочетается с реалиями эпохи людей-киборгов, а ностальгия по галантному веку превращается в неповторимый виртуальный полет. Напускное бесстыдство и аморализм не скроют от искушенного читателя глубин его поэзии, где в кромешной тьме Поэт, как всегда, ищет Человека.
КоломнаТы смотришь на меня доверчиво и томно,
пружинит под ногой осенняя земля.
Столичный маньерист и вице-мисс Коломна
гуляют возле стен старинного кремля.Вот церкви Покрова и Троицы. Вот «блюдце» —
лужок между Москвой-рекою и кремлем,
детишки гомонят, и козочки пасутся,
и пахнет молоком, навозом и углем.О как меня пьянит, как возбуждает это:
родная старина и палая листва,
и барышня, уже влюбленная в поэта,
хотя знакомы мы часа от силы два.Не надо, не дрожи, паденье неизбежно!
А впрочем, подрожи, мне дрожь твоя мила,
покуда я бедро исследую прилежно,
крутое, как яйцо, как крымская скала.Темнеет на дворе. Бежим скорее в номер,
там водка и друзья, и пьяных девок ор.
Запомни лица их, пока никто не помер,
пока Князь Тьмы крыла над ними не простер.Да не дрожи ты так, они давно безвредны,
и девкам только зря надежду подают.
По манию руки исчезнут все бесследно,
и околдует нас гостиничный уют.И я на краткий миг опять в любовь поверю,
но веру осквернит чахоточный рассвет,
и в сердце погребет еще одну потерю
усталый гедонист и нежный сердцеед.
Вадим Степанцов – Русский киберпарень: Стихи, песни, поэмы , Эксмо, 2007
Вадим Степанцов, и в жизни, и в литературе – известен как непревзойденный мастер эпатажа. В какие бы маски ни рядился его лирический герой (не путать с самим автором!) – то растлителя малолеток, то участника умопомрачительных оргий, – за всем этим с первых же строк угадывается блистательный поэт, не только умеющий доводить фарсовую ситуацию до абсурда, но и способный на подлинно высокие чувства.
Чёрная нога (педагогическая баллада)
– Девица-красавица,
ты куда бежишь?
– А бегу я, дяденька,
в дискотеку “Шиш”.
– Чем же там намазано,
в том тебе “Шише”?
– Там подружки ждут меня,
танцы и вообще…
– Ну же, договаривай,
девица-краса.
– Нравится мне, дяденька,
там один пацан.
Самый он накачанный,
самый модный он,
Не одной уж девице
вставил он пистон.
А меня не видит он,
будто нет меня.
Вот такая, дяденька,
грустная фигня.
– Может, ты, девчоночка,
для него мелка?
Может, ты не выросла
для него пока?
– На, смотри-ка, дяденька!
Видишь? № 5.
– Так, а попку покажи.
– Ой, не надо, дядь.
– Да никто не видит же,
тут кругом кусты.
– Дяденька, а дяденька,
а заплатишь ты?
– Фу, какая нервная.
Ладно, заплачу.
Как подснять пацанчика,
также научу.
– Дяденька, рассказывай,
дай совет скорей!
– Ты, давай-ка, попою
двигай веселей.
Молодец, девчоночка!
Так, вот так, ага.
У того пацанчика
черная нога.
Воевал он в Боснии,
Подорвался вдруг,
Притащили в госпиталь,
рядом – черный труп,
от солдата-ниггера
ногу отсекли,
пацану приставили,
к маме привезли.
Ходит на танцульки он,
а на пляжи – нет,
с той ногой боится он
вылезти на свет,
и в постель не тащит он
девочек своих,
лишь в кустах и сзади он
покрывает их.
Если же девчоночка
Повернет лицо,
чтобы облизать ему
мокрого кацо,
и увидит черную
кожу на ноге –
не найдут ту девочку
никогда, нигде.
– Дяденька, а дяденька,
что-то страшно мне.
Больше не рассказывай
ты о пацане.
– Нет уж, слушай, девочка!
Любит он слепых,
круто он заводится
на девиц таких.
Если притворишься ты
целочкой слепой,
как невесту он тебя
приведет домой.
Хочешь, дочка, я тебе
высосу глаза?
Повернись тогда ко мне.
Повернись, сказал!
– Дяденька, пожалуйста,
не губи меня!
Не хочу пацанчика,
я хочу тебя!
Оближу твой лютый хрен
я до сапога…
Ой, что это, дяденька?
Черная нога!
– Девица-красавица,
быть тебе слепой.
Тот пацан, красавица –
он племянник мой.
Будешь ты в подвале жить
в царстве вечной тьмы,
телом твоим тешиться
будем вместе мы,
а когда нам надоест,
мы тебя съедим,
злым собакам косточки
после отдадим.
Вовсе не солдаты мы,
инвалиды войн.
Понимаешь ты теперь,
КТО любимый твой?
Тут девица красная
враз обоссалась
и, из юбки выскочив,
с места сорвалась.
Я утробным голосом
проревел: “Куда?”
С неба покатилася
синяя звезда.
Возвратился я домой,
тушь с ноги я смыл.
Свою дочку кореш мой
поучить просил,
чтоб не шлялась доченька
больше по ночам.
Я прикинул, как и что,
и пообещал.
Многим семьям я с тех пор
с дочками помог.
Вот какой я правильный,
нужный педагог.
Вадим Степанцов – Гламуры и тренды ,Время, 2008
В настоящий сборник вошли новые и известные ранее стихи и песни, а также те, которые отвергались издателями из-за их якобы “аморализма” (см. раздел “Порнолуние”).
Утренняя прогулка с прелестницей в осеннем парке
Светает. В куртинах старинного парка
от холода ежатся голые статуи.
В озябнувших пальцах у Бахуса чарка —
у ног жмутся игрищ его завсегдатаи:менады, сатиры, Силен со свирелью —
всем холодно позднею русскою осенью,
златой и червонной своей акварелью
хвалящейся перед рассветною просинью.И Феба не греет сведенный на горле
коротенький плащ. Над сидящим Юпитером
два дуба корявые ветви простерли,
одев его плечи листвой, словно свитером.Мой друг, не кидайте ревнивые взоры,
заметив, как взгляд я вперяю сочувственно
то в лоно Киприды, то в перси Авроры:
я плачу, наш климат им – ложе прокрустово.Отрадно лишь то, что и вам они тоже
живыми и одушевленными кажутся.
Признаюсь, мне мрамор кумиров дороже,
чем то, что умрет и под землю уляжется.Смердящих двуногих, тупых и безликих,
не жаль, как не жаль полевые растения,
не жаль никого, даже самых великих,
а жаль лишь плодов их крылатого гения.Но, глядя на то, как всесильное Время
ест патиной бронзу и точит пергаменты,
гранитных колоссов швыряет на землю,
на мраморе оспины сводит в орнаменты —sic! Глядя на это, я вдруг понимаю:
глупец, кто себя обессмертить пытается!
И вас, милый друг, я в объятьях сжимаю,
и сердце при этом, как губка, сжимается —сжимается и разжимается, бьется,
и кровь моя резво по телу проносится,
и нежный мой ангел счастливо смеется,
по-детски целуя меня в переносицу.И мы убегаем в охотничий домик
за дальним прудом, что вдоль ельника тянется,
там черный слуга, непоседа и комик,
камин раздувает с усердием пьяницы.Охотничий домик, обитель беспечности!
Мне ноздри щекочет тигриная шкура,
а дивные нижние ваши конечности
взвились к потолку, как штандарты Амура…
Вадим Степанцов – О бесстыдницы, о недотроги! , Эксмо, 2011
Поэзия – живая душа, она не знает скуки и не подчиняется правилам общественных приличий, и именно такова поэзия Степанцова. Героини его стихов порой очень отличаются друг от друга: рядом с соблазнительной томной леди иронично проходит закомплексованный синий чулок, красавица соседствует с дурнушкой, и вместе с тем автор – настоящий бонвиван, которому милы все эти дамы без исключения. И с каждой из них он готов говорить на романтическом любовном языке.
Книга написана с неподдельным чувством юмора, в ней много посвящений – бывшим участникам “Ордена Куртуазных Маньеристов”, о котором многие помнят до сих пор. Она станет прекрасным спутником не только бесстыдницам и недотрогам, но и самым скромным и застенчивым читателям!
Удачный круиз
Белоснежный лайнер «Антигона»
рассекал эгейскую волну.
Я, с утра приняв стакан «бурбона»,
вытер ус и молвил: «Обману!»,закусил салатом из кальмара,
отшвырнул ногою табурет
и покинул полусумрак бара,
высыпав на стойку горсть монет.«Зря ты на моем пути явилась», —
восходя наверх, я произнес,
там, на верхней палубе, резвилась
девушка моих жестоких грез.Цыпочка, розанчик, лягушонок,
беленький купальный гарнитур
выделял тебя среди девчонок,
некрасивых и болтливых дур.Впрочем, не один купальник белый:
твои очи синие – без дна,
и точеность ножки загорелой,
и волос каштановых копна —все меня звало расставить сети
и коварный план мой воплотить.
Боже, как я жаждал кудри эти
дерзостной рукою ухватить!Но, храня свой лютый пыл до срока,
в розовый шезлонг уселся я
и, вздохнув, представил, как жестоко
пострадает девочка моя.И шепнул мне некий голос свыше:
«Пожалей, ведь ей пятнадцать лет!»
Я залез в карман и хмыкнул: «Тише», —
сжав складное лезвие «Жиллет».Вечером явилась ты на танцы.
Я сумел тебя очаровать,
а мои приятели-испанцы
вусмерть упоили твою мать.Я плясал, но каждую минуту
бритву сжать ползла моя рука.
В полночь мы вошли в твою каюту,
где маман давала храпака.«Мама спит, – сказал я осторожно. —
Почему бы не пойти ко мне?»
Ты шепнула: «Это невозможно», —
и, дрожа, придвинулась к стене.Опытный в делах такого рода,
я тебя на руки подхватил
и по коридорам теплохода
до своей каюты прокатил.«Ты не бойся, не дрожи, как зайчик,
я к тебе не буду приставать.
Счас вина налью тебе бокальчик», —
молвил я, сгрузив тебя в кровать.Я разлил шампанское в бокалы
и насыпал белый порошок
в твой бокал. К нему лишь ты припала —
и свалилась тут же, как мешок.«Спи, усни, красивенькая киска», —
бросил я и бритву разомкнул,
и, к тебе пригнувшись близко-близко,
волосы на пальцы натянул,и, взмахнув отточенной железкой,
отхватил со лба густую прядь…
Чудный череп твой обрить до блеска
удалось минут за двадцать пять.В мире нет сильнее наслажденья,
чем улечься с девушкой в кровать
и всю ночь, дрожа от возбужденья,
голый череп пылко целовать.В этой тонкой, изощренной страсти
гамлетовский вижу я надрыв.
Жаль, что кой в каких державах власти
криминальный видят в ней мотив.Потому-то я на всякий случай
акваланг всегда беру в круиз
и, смываясь после ночи жгучей,
под водой плыву домой без виз.По Одессе, Гамбургу, Марселю,
по Калуге, Туле, Узловой
ходят девы, сторонясь веселья,
с выскобленной голой головой.Если ты, читатель, где увидел
девушку обритую под ноль,
знай, что это я ее обидел,
подмешав ей опий в алкоголь.
Поэзия сегодняшнего героя рубрики своеобразна, полна юмора и захватывает с первых строк, как ценителей маэстро, так и тех, кто впервые знакомится с его произведениями. Если мы доставили вам, уважаемые читатели, сегодня несколько приятных минут за прочтением данного текста, то это очень радует и делает написание текстов для данной рубрики не напрасным.
Статью подготовил Евгений Бунтов.
Фото Вадима Степанцова и обложек книг взяты из открытых источников в сети Internet.