Алексей Зубарев — советский и российский рок-музыкант, более трёх десятилетий играющий в легендарной рок-группе «Аквариум» на гитаре и ещё дольше сочиняющий музыку к кинофильмам («Географ глобус пропил», «Живой», «Русское», «Время любить» и др.). В новом интервью с Алексеем Павловичем для «Рок в кадре» мы поговорили о будущих релизах «Аквариума», знакомстве с Борисом Гребенщиковым, сущности музыки и о многом другом.
Добрый день, Алексей Павлович. Не могли бы Вы приоткрыть завесу тайны, каким будет новый альбом «Аквариум», когда он примерно выйдет? Будет ли у него какая-то концепция?
Честно, я запутался. У меня пока сумбурное ощущение от услышанного в разное время материала. Там много сделано, надо выстроить, собрать красиво в стройное явление. Это может только Борис Гребенщиков сам. Ну, при участии уважаемых им западных продюсеров. Я давно стараюсь быть аккуратным в советах и даже в участии. У меня рука тяжёлая со своей наработанной стилистикой. А это не всегда ко двору. Да и некогда в Лондон кататься. Пока Борис пишет один альбом, у меня 2-3 фильма выходят.
В этом году Борис Гребенщиков наконец-то выпустил свой перевод «Бхагавад Гиты», над которым работал не одно десятилетие. Интересен ли Вам этот аспект его деятельности? Какие вообще религиозные и философские книги оказали на Вас воздействие?
Я не книжник. Периодами читал запоем. Иногда хотелось что-то перечитать. Ну, как «…шампанского бутылку и перечти…». Иногда книги совпадали с тем, что меня волновало. Мог и белиберду какую-нибудь почитать, если она удивляла. Первыми философскими были «Что делать?» и Заратустра. Помню, мы много о них говорили с моим другом по школьной парте Женей Пуссером (лидер группы «КЛУБ КАВАЛЕРА ГЛЮКА»). Дальше были все самиздаты по индийской, буддийской тематике. В армии попалась книга Жан-Жака Руссо. Кажется, «Воспитание Чувств». «Записки из Мёртвого Дома» Фёдора Достоевского. Хотя и «Капитал» небезызвестного товарища штудировал. Политэкономию капитализма сдал на пять (Я ведь институт Культуры ещё в СССР заканчивал). Редко читаю насквозь до конца. Скорее ищу ответ на внутренние вопросы. Нашёл что-то по теме – думай дальше сам. И в любом образовании я иду от практики. Я на сцене с 12 лет, тогда уже начал сочинять. Не только песни, но вполне интересную музыку и по идеям, и по форме. А теоретические вопросы по композиции начал изучать только после 20 лет. Когда вопросы и проблемы композиции стали актуальными для меня. Борис-настоящий книгочей. В 90-е постоянно подкидывал литературу. Это был последний период, когда я много читал. Этот последний его перевод пока не открывал, не актуальна пока тема эта. Мне сейчас ближе аудиокниги и лекции.
Насколько Вам близка концепция тотального пребывания в настоящем моменте, без оглядки на мысли о прошлом и будущем? Или для Вас эта тема не близка?
Ну, опять же с практической точки зрения – близка. Музыка для меня – это, прежде всего, импровизация. Сконцентрированная медитация без задачи запомнить, повторить, сделать похожей на прошлые образцы чужие или свои. Возможно, это не того уровня ответ, какого вы ждали. Но для меня это ежедневная философская практика, возможно примитивная.
Недавно Джордж Гуницкий написал книгу об «Аквариуме» («Осторожно, играет «Аквариум»). В свое время книги о группе выпустили и Дюша Романов и Всеволод Гаккель. Не собираетесь ли Вы порадовать своей книгой воспоминаний поклонников «Аквариума»?
За 30 лет непосредственного контакта с таким явлением как Å у меня выработалось понимание своего места в этой истории. Не хочу, чтобы показалось, что я пытаюсь добавить значимости своему участию в группе или откреститься и говорить, что я так…зашёл покурить. Сложность в том, что с группой выступали очень многие музыканты, а легенда нужна одна и образ нужен один. И лучше всего для этого подходит один состав года 85-86-го (могу быть не точным). Но в любом случае не тот состав, который на сцене. А вспоминая упомянутую выше теорию, в данный момент на сцене все музыканты и зрители вне времени и пространства воплощают образ, живут в постоянном измерении по имени Å. Но материализации это не подлежит. А я и сам писать книги не мастер, и в ветераны не спешу, и в легенды не целю. Я пролетарий музтруда. Пишу музыку, играю. Это меня и кормит. И веселит.
Какой период в «Аквариуме» Вы считаете наиболее плодотворным и интересным для Вас? Может быть, есть любимый альбом?
Интересно то, что происходит сейчас, в данную секунду. Так всегда было. А следов больше оставил в 93-97-м. Любимых записей нет. И концертники мне интересней. Не только свои, но и чужие. Честней они.
Как произошло Ваше знакомство с Борисом Борисовичем? Каково это быть частью «Аквариума» уже столько лет?
Центр Петербурга, тогда Ленинграда (страшно как звучит теперь это слово). Ощущение, что все друг друга знали. Или о друг друге знали. Многие музыканты с кем играл из Снегирёвки. Это роддом. Улицы, сквер, тусовки, концерты – всё всем известно. Боря очень интересовался группой «СЕЗОН ДОЖДЕЙ», где я играл. Мне был тоже интересен его подход к процессу, но я больше тянулся к инструментальной музыке (ужасный термин, но другого обозначения нет). Где-то к 90-му году я понял, что интересный мне жанр убит, в ход пошли синтюки и самоиграйки, поющие мальчики-девочки. В ресторанный джаз окунаться не хотелось. Работал студийным музыкантом. Стал чаще совпадать с Борисом и однажды так и поехал в тур. На сцене с ним мне показалось интересней, чем с другими. Мной тогда это воспринималось, как приятный эпизод. Ощущение, что я в группе появилось позже в период записи альбома «Любимые песни Рамзеса IV» (1993).
Особенно люблю Ваш альбом «Рапсодия для воды» (1997). Какие остались воспоминания от его записи? Как сами его оцениваете спустя столько лет?
Хорошая история. Чистая. Спасибо, Никита Иванов-Номан продюссировал очень скрупулёзно. Мне теперь кажется, что всё там чуть робко сделано, но тактично. Как и в моём сольном альбоме, записанном с ним же несколькими месяцами раньше. Я имею в виду альбом «Тайные Записки Международного Лейтенанта» (1995), в котором отметились близкие мне музыканты. Ну, кроме великих. «Рапсодия для воды» тоже поначалу не была в каталоге группы, а просто диск под двумя фамилиями. Но мифология вносит свои коррективы.
По своей энергетике и душевности «Аквариум» по-прежнему является одной из лучших концертных групп страны. Доставляют ли живые выступления Вам прежнюю радость или теперь это просто работа?
Конечно, радость. Усталость приходит позже. В номере или дома. Тогда и понимаешь, что это была проделана большая трудная работа. На то, что обычно называют работой больше похоже написание музыки в кино. Там чаще приходится делать поправки на условия, вкусы соавторов, общую задачу. И срок исполнения другой. Иногда годы. А на сцене всё сиюминутно, импровизационно.
Какие группы и музыканты больше всего повлияли на Ваше желание стать музыкантом?
Маленьким был ещё тогда, не помню, какая музыка первой запала в душу. Мамины песни, наверное. Скорее всего, народное. Музыки в доме было много. Детские пластинки были. Помню шок от Прокофьева. В девять лет мама протащила на концертное исполнение Пер Гюнта в Большом Зале Филармонии (детей до 12-ти лет не пускали на вечерние концерты). Результат-температура 39 с лишним, бессонная ночь у семьи, а утром ослабший плёлся в школу. Диагноз поставить мама-врач не смогла. С 1965 года слушал Битлов. Старшие братья-студенты переписывали всяческие записи с магнитофона на магнитофон. Думаю, там были не только Битлз, но в деталях я разбираться не собирался. Я уже знал, чем хочу заниматься. В семь лет, помню, заявил пацанам во дворе, что буду «руководителем ансамбля и буду писать музыку в кино».
Интересно узнать о Ваших воспоминаниях, связанных с Казанью?
Ну, если о моём личном, то моя бабушка, которую я никогда не видел, роддом оттуда. Папа рассказывал, что она, будучи институткой, видела Кровавое Воскресенье из Александровского Сада. Сошла с ума и умерла, когда деда – бывшего губернского землемера Вятки – замучили на допросе чекисты. Из того, что касается Å, Казань – это родина Олега Сакмарова. Там были его друзья, семья, с которыми мы знакомились по прибытии. Концертов не помню. В первый приезд в Казань с группой попросил остановить машину, чтобы купить сигарет. Охранник удержал меня на сиденье и сказал: «Сам куплю. Таких, как ты здесь бьют без заводки и предупреждения». Я тогда после армии был пацифистом и не стрелял.
Какие бы Вы советы дали начинающим музыкантам, желающим стать востребованными? Есть ли какие-то рецепты успешной музыкальной карьеры?
Про карьеру боюсь говорить, ибо рецепта не знаю. Есть одна вещь, ради которой можно и претерпеть, и стоит сделать это. На каждой вашей ноте должно стоять ваше клеймо. Во всех смыслах. Надо так играть, чтобы узнавали. Будут причёсывать-стреляйте навскидку. Не позволяйте затирать ваше имя. Не в последних строчках титров указывать, а так чтоб увидели. Ну, и играйте так, чтоб запомнили.
Вы начинали играть рок-н-ролл в советские времена, когда это было, мягко говоря, не поощряемо. Как Вам удалось в таких условиях сохранить верность любимой музыке?
Да всё просто. Ничем другим заниматься было не интересно. Скука кругом, тоска. Вся жизнь там, где эти звуки: гитары, девушки, друзья; или попытка играть, или послушать, на крайняк обсудить. Но в совке не только рок-н-роллу доставалось. Официоз. Обязательность специального образования. Мне повезло, я стал официальным автором через филармонию. Зарегистрировали мои стилизации,которые я исполнял под видом классических произведений. А могли и зарыть. Но это не верность какой-то музыке-это просто ежедневная постоянная медитация, которая лечит, помогает, сопровождает. Поэтому и в условиях карантина для меня особенно ничего не изменилось.
Насколько Вас беспокоит общественно-политическая жизнь или вы стараетесь от этих вопросов абстрагироваться?
Постоянно ругаюсь и матерюсь по большинству вопросов современной жизни. Скорее, правда, по социальным вопросам, которые касаются меня или городка, где я живу. О политике стараюсь не говорить – никому, думаю, моё мнение неинтересно. В политику нас давно не пускают. А иногда апатично плюю на всё. Поражает только, мягко говоря, «наивность» сограждан и их способность забывать уроки истории и испытывать иллюзии по поводу власти. Я открытый сторонник постоянных реформ и контроля за чиновниками.
Алексей Павлович, большое спасибо вам за ответы!
Беседовал Фарид Дибаев
Фото в интервью Сергей Дорошенко, Сергей Спиридонов