Не знаю, почему все думают, что я гений; а по-моему, я не гений. Вчера я говорю им: Послушайте! Какой же я гений? А они мне говорят: Такой! А я им говорю: Ну какой же такой? А они не говорят, какой, и только и говорят, что гений и гений. А по-моему, я всё же не гений.
Куда не покажусь, сейчас же все начинают шептаться и на меня пальцами показывают. «Ну что это в самом деле!» — говорю я. А они мне и слова не дают сказать, того и гляди схватят и понесут на руках.
Д. Хармс
Удивительно, но спектакль «Старуха» начинается в фойе. Нодар Сирадзе и Сергей Пирняк заходят через окно и читают стихи Даниила Хармса. Они хаотично передвигаются, то на стул встанут, то присядут на окно раздачи в буфете. Это неспроста, ведь сам мастер абсурда всегда всё делал по-своему, а не по правилам приличия. Пирняк заканчивает стихотворение из детских произведений «Очень страшная история»:
«Все окончилось прекрасно.
Братьям сразу стало ясно,
Что на каждую прогулку
Надо брать с собою…».
Девушка из зала отвечает ему: «Булку!». Актёр, как фокусник из кармана достаёт шоколадную конфету в красной обёртке и протягивает её зрительнице со словами: «Молодец, девочка». «Ах, какая прелесть», – подумала я.
После третьего звонка зрители направляются в зал. Занавеса нет, перед нами сразу предстаёт незатейливая декорация – чёрная стена с окном. Гасят свет, и вдруг начинается загадка, подсвеченный контровым светом, шаркая ногами, еле-еле движется силуэт старухи к окну, она перевешивается в него, и … пропадает в нём, а затем ещё одна и ещё, и обречённый вздох следующей старухи, и так семь раз, вышла восьмая, но вернулась за кулисы – не настало её время, видимо! Надо отметить работу художника по свету Дамира Исмагилова, как тонко, просто и в тоже время мастерски он создал световое оформление, у каждого акта здесь своя температура и атмосфера. Например, в романтических частях много света и он тёплый, а в тревожных – свет холодный с жёсткими тенями, что усиливает передачу гнетущего настроения на сцене.
Даниила Хармса играют восемь актёров, у которых есть 8 партнёрш, этих «милых дамочек из булочной». Актёры или все вместе рассказывают историю, доделывают действия друг друга или же повторяют одни и те же слова, но как они их повторяют, меня поразило. У каждого из них свой характер, своя интонация и даже жесты, которые закреплены за ними на протяжении всего действа. В этом видится масштаб проделанной работы режиссёра Сергея Женовача.
Незатейливая декорация, оказывается не так проста, актёры двигают её на протяжении всего спектакля, и мы видим, что там не одно окно, а вся конструкция сделана из множества окон. Это паттерн, вся структура происходящего на сцене исходит из мотива повторения, ситуаций, слов и действий, так же окно, как символ разделения миров, не зря в фойе актёры заходили именно через окно, но это не только «улица-помещение», но и более поэтичный образ, «мир живых- мир мёртвых», а драматическая составляющая строится на пересечении и смешивании этих противоположностей. Декорации в зависимости от настроя проигрываемой истории поворачиваются, то чёрной, то светлой стороной. Художник Александр Боровский всю свою работу выполнил в жанре минимализм, что очень подходит абсурдной чёрной комедии. Цветовая гамма, включая костюмы и реквизит, ограничивается чёрным, белым и различными оттенками бежевого.
Отдельного внимания заслуживает юмор в спектакле, он изумительный. У худого и невысокого Никиты Исаченкова пышная и шикарная партнёрша, ведь сам Даниил Иванович писал: «Я уважаю только молодых, здоровых и пышных женщин. К остальным представителям человечества я отношусь подозрительно». Летящие вставные челюсти и оторванные ноги, старуха, которой собирались запустить в зрителя – всё это на грани фарса, но баланс соблюдён.
Александр Медведев превосходно справился со своей ролью, веришь и его слабости и его откляченному заду (видимо, скрученному радикулитом), играет он главного женского персонажа, на котором и хотели женить Даниила. Игра Льва Коткина завораживает с первых его слов, очень идут ему роли вдумчивых людей, а Дарья Муреева составила ему прекрасную пару, несмотря на суровость и прямолинейность советской женщины, которую она играла, в ней чувствуется лёгкость – их дуэт смотрится действительно романтично и органично.
Композитор Григорий Гоберник создал музыкальное оформление в стиле немого кино, так и чудится, что за кулисами сидит тапёр.
Несмотря на сложность оригинала, на его сумбурность повествования, спектакль смотрится цельным произведением. Он вобрал в себя и любовь, и муки творчества, злую иронию, хождения по кругу, размышления Хармса из других его произведений, и, конечно же, мистику, метафизику, божественное начало. Всё это перемещается, перетекает друг в друга, и отскакивает друг от друга. Актёры то, будто бы становятся единым организмом, то разбредаются по разным частям сцены. Калейдоскоп событий и эмоций заставляют зрителя держать руку на пульсе всё время, но финал, финал отводит к чему-то более глубокому, успокаивающему, и меж тем непостижимому, к тому, что есть и внутри, и снаружи, ибо нет ни смерти, ни времени, есть только: «Отпусти Господи тормоза вдохновения моего».
Автор репортажа: Карина Лунёва
Фотографии предоставлены пресс-центром театра
Фотограф: Александр Иванишин